Старик-индеец ждал несколько дней, пытаясь решить, к кому лучше подкатиться с просьбой о волшебном глазе. Его подмывало стащить глаз, но бледнолицые иногда начинали сходить с ума, когда у них крали ненужные вещи. Они могут выследить его и пристрелить. Седло принадлежало Джо, сыну Марии. Оба они мертвы. Волшебный глаз теперь не принадлежит никому, насколько мог судить Знаменитый Ботинок. Взять его не было бы кражей. И все же ему не хотелось делать ничего такого, что привело бы бледнолицых в бешенство.

Капитан Калл не хотел разговаривать ни с кем, кроме маленькой слепой девочки. К тому же он всегда недолюбливал Знаменитого Ботинка и найдет причину, чтобы отказать ему в просьбе о волшебном глазе. Он скажет, что это слишком дорогая вещь или что Знаменитый Ботинок столько не заработал.

После долгих сомнений Знаменитый Ботинок решил подъехать со своей просьбой к Пи Аю, который как раз чинил во дворе сбрую.

— Я хочу пойти в Мадре и навестить орлов, — поведал ему Знаменитый Ботинок. — Если вы не хотите заплатить мне за работу деньгами, я возьму волшебный глаз вместо них.

— Волшебный… что? — не понял Пи Ай.

— Волшебный глаз, которым пользовался Джо, — повторил Знаменитый Ботинок. — Он привязан к седлу.

— А-а, тот старый прицел, — сообразил Пи Ай. — Им никто не пользуется. Я бы точно не захотел таскать его за собой. Думаю, ты можешь взять его, если он тебе нужен.

Знаменитый Ботинок едва смог поверить, что ему так повезло. Билли Уильямс был в кантине. Лорена пошла с Рафаэлем и Терезой на реку стирать белье. Старый индеец тут же отправился в сарай и взял волшебный глаз.

Капитан Калл лежал с закрытыми глазами и дышал, как больной ребенок. Бледнолицые имели привычку оставаться живыми слишком долго, по мнению Знаменитого Ботинка. Капитану Каллу следовало бы испустить дух прямо сейчас. Ему пора посетить иной мир. Он мог бы найти там свою ногу и руку, если бы отправился туда.

Не задерживаясь, Знаменитый Ботинок пошел в Мадре, унося с собой волшебный глаз. Теперь он будет видеть не хуже орлов и сможет следить за их полетом в небе.

6

Пи Ай уже забросил костыль, а капитан еще даже не пытался встать на свои. Вид у него был такой несчастный, что у всех, кто оказывался рядом, начинало щемить сердце. В конце концов Лорена освободила маленькую комнату, которую занимала Мария, и уложила в ней Калла. В большой комнате приходилось делать слишком много дел. Она должна была готовить еду и мыть посуду, заниматься детьми и кормить Билли, Пи Ая и капитана, когда тот мог есть. Необходимость ходить вокруг молчащего и страдающего старика каждый раз, когда ей надо было что-то сделать, начинала действовать Лорене на нервы. Когда они привезут его домой на ферму, Пи Аю придется соорудить что-то вроде пристройки к дому. С появлением еще двоих детей дом все равно придется расширять. Лорена смирилась с мыслью, что им придется ухаживать за стариком — у того ведь никого больше не было, — но она не хотела, чтобы он весь день сидел у нее на кухне и смотрел так, словно жизнь ему опостылела. Это плохо отразится на детях, да и ее собственные нервы могут не выдержать. У нее был счастливый дом, и она не хотела, чтобы капитан Калл омрачал его своим несчастьем.

После того как она переселила капитана в спальню Марии, дела пошли лучше. Тереза стала единственной посетительницей капитана. Лорена не одобряла, когда туда заходил еще кто-то, кроме нее самой, да и Калла тоже не радовали другие визитеры. Время от времени к нему заходил Пи Ай и пытался завести разговор, но капитан редко когда отвечал. События прошлых недель перепутались в его голове как неправильно собранная гирлянда. Ему хотелось восстановить их и проследить весь ход погони за Джо Гарзой, чтобы обнаружить, в какой момент он совершил ошибку. Но это занятие не давало никаких результатов. Осуществляя преследование, капитан использовал все имеющиеся у него знания и опыт и старался поступать так, как ему казалось разумным. Возможно, ему не следовало отвлекаться на Мокс-Мокса. Хотя не сделай он этого, двое детей Джаспера Фанта были бы мертвы и, скорее всего, не они одни. По всем признакам Мокс-Мокс был еще хуже Джо Гарзы.

Все сводилось, по заключению Калла, к тому, что в то утро, когда он был ранен, его подвело зрение. Он даже не заподозрил, что вороная лошадь была стреножена. Ему следовало бы отнестись к этому настороженно, но он увидел только двух пасущихся лошадей. Его просто подвели глаза. Лошади движутся иначе, когда они стреножены. Раньше его глаза обязательно уловили бы эту разницу. Но они оказались не в состоянии это сделать. Надо было иметь очки, но ему даже в голову не приходило, что его зрение стало настолько плохим. Он привык доверять своим органам чувств и не ожидал, что какой-то из них подведет. Горько сознавать, что всего лишь пара дешевых очков могла бы предотвратить потерю руки и ноги. Эта мысль не шла у него из головы. Именно глаза явились причиной его нынешнего состояния — так он стал понимать случившееся. Из-за предательских глаз он низведен до положения калеки с двумя костылями, который не может даже сесть на лошадь.

Целыми днями капитан только и делал, что ждал Терезу. Когда она была с ним, он иногда переставал думать о своих ошибках. Тереза играла во дворе с козами и курами, а когда возвращалась, рассказывала Каллу о своих подопечных. Старая наседка со сломанным клювом поймала большую ящерицу. Один из козлят попал ногой в нору, и его укусила змея. Теперь они ждали, сдохнет козленок или останется жить, Рафаэль был в большом расстройстве, и через маленькое окошко в комнату Калла доносилось его тоскливое мычание.

— Как ты думаешь, козленок умрет? — спросила Тереза. Она принесла капитану кофе.

— Наверное, умрет, если он маленький, — ответил Калл.

— Если умрет, я надеюсь, он увидит мою маму, — проговорила Тереза. — Она среди мертвых. Моя мама позаботится о козленке Рафаэля.

— Конечно, позаботится, — согласился Калл.

7

Прошел еще месяц прежде, чем Калл достаточно окреп, чтобы выдержать переезд в фургоне до Форт-Стоктона. Пи Ай спал и видел, когда он окажется дома со своими детьми. За все годы, проведенные с капитаном, он никогда не видел его больным. Он понимал, конечно, что три попадания из мощной винтовки могут вышибить дух из любого. Он сам бывал ранен и знает, что это такое. Но Пи Ай настолько привык видеть капитана здоровым и несгибаемым, что до него никак не доходило, что Калл никогда уже больше не будет прежним.

Пи Ай так часто спрашивал Лорену, когда, по ее мнению, капитан будет готов к переезду, что она, наконец, потеряла терпение.

— Перестань спрашивать меня об этом! — бросила она. — Ты допрашиваешь меня пять-шесть раз на день, и я по пять-шесть раз говорю тебе, что не знаю. Я понятия не имею, когда он сможет отправиться в путь. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что он еще не в состоянии выдержать дорогу. Когда его состояние изменится, я не знаю.

— Я бы не спрашивал, дорогая, если бы мог, — смиренно ответил Пи Ай.

— А ты должен мочь! — велела Лорена.

Мысль о том, что ей придется взять в дом старого и немощного человека, начинала беспокоить ее все больше и больше. Ухаживала за ним одна лишь Тереза. Калл дал ясно понять, что не хочет, чтобы этим занимался кто-то другой. Однако ее мальчишкам чужое желание еще не указ. Калл всегда вызывал у них любопытство, и ей нелегко будет отвадить их от него. Придется сделать отдельную пристройку для Калла, но где взять деньги на это?

На Рафаэля смерть Марии повлияла сильнее, чем на девочку. Лорена прониклась к мальчику особой симпатией, а он к ней. Каждое утро, подоив своих коз, он приносил ей молоко в маленьком горшочке. Она часто замечала, как Рафаэль заглядывает в комнату Калла в поисках своей матери, высматривает ее на улице. Иногда он искал ее у реки, где Мария обычно стирала белье.

У Лорены разрывалось сердце, когда она видела, с каким несчастным видом мальчик ищет свою мать. Он был большим, но ласковым ребенком. Его главная проблема заключалась в том, что он не мог следить за собой: все время проливал что-нибудь на одежду, садился в лужи или забывал застегивать пуговицы по утрам.